Мир циклов

   И все же не следует совсем забывать об экономических и политических теориях. Футурология вполне может опираться на их выводы - "длинные" экономические и геополитические циклы вполне реальны, и мы должны учитывать их в прогнозах. В первом приближении можно считать, что в те времена, когда экономика на подъеме, общество обычно более стабильно, в нем меньше хаоса и потенциально опасные "мелочи" не приводят к серьезным последствиям (иными словами, малый камешек не вызовет обвала). Но фазы спадов чреваты бедой - в обществе накапливается скрытая <усталость>, сродни той, что вызывает вдруг внезапное разрушение металла. (Надо сказать, русский экономист Николай Кондратьев, одним из первых предположивший и доказавший реальность циклов экономического развития, придерживался противоположной точки зрения: нестабильностью, полагал он, чреваты как раз фазы подъема).

   Вообще-то говоря, циклов насчитывается едва ли не столько же, сколько исследователей. Американские историки только применительно к своей стране обнаруживают около десятка циклов. Далеко не все согласны, что циклы действительно существуют: история (даже экономическая) с трудом поддается формализации. Как бы то ни было, сегодня циклы стали удобным инструментом в руках многих историков, и даже противники циклических теорий, пусть и с оговорками, но признают существование так называемых <волн Кондратьева> - экономических циклов, затрагивающих весь мир. По-видимому, какая-то реальность есть и за 115-летними циклами войны и мира, которые обнаруживает Тойнби, и за примерно 100-летними <гегемонистскими циклами> Джорджа Модельски (George Modelski), и за 48-летними циклами смены ценностей, которые видит в американской истории Нэйменверт. Весьма подробно разрабатывает теорию 150-летних военно-политических циклов Джошуа Голдстайн (Joshua Goldstein). Однако главный вопрос остается открытым - можно ли на основе этих циклов строить какие-либо прогнозы? Продолжатся ли они и в будущем?

   Социально-исторические циклы ни в коем случае не означают механического повторения пройденного, а их периодичность совершенно не предполагает, что их фазы и стадии будут всегда одинаковой продолжительности. Кондратьев полагает, что под регулярностью длинных волн следует понимать не их периодичность, но <регулярность их повторения во времени>. С ним согласен и Голдстайн: <Если бы длинные циклы были чисто механическими - если бы не менялась их динамика, а мировая система не эволюционировала - тогда мои предположения были бы предсказанием. Но длинные циклы не механистичны, и они не предопределяют будущего.>¹

   По мнению Голдстайна, прошлое предопределено, но будущее - нет. Ничто не связывает свободу воли, хотя все мы отчасти связаны силами природы и тем выбором, который делают другие. Но пространство выбора есть у всех. На макроуровне в мире, состоящем из многих миллионов людей, один человек, возможно, не в силах изменить структуру общества. Но если выбор делают целые общества, они способны коренным образом изменить пути своего развития. Таким образом, выбор делают люди, и от них только зависит, каким будет следующий цикл и будет ли он вообще.

   Прогнозировать будущее, опираясь на всевозможные длинные циклы сложно еще и потому, что их не с чем сравнивать: история человечества уникальна, каждый цикл отличается своими особенностями, и, наконец, их было слишком мало (Голдстайн, например, уверенно говорит лишь только о трех циклах, оговариваясь, что, возможно, они до этого просто не существовали - и в какой-то момент снова перестанут существовать. В таком случае, циклы есть проявление каких-то скрытых, глубинных процессов, незаметных с близкого расстояния). Тем не менее, циклические теории можно использовать для прогнозов в некоторых узких областях - например, в экономике и геополитике.