Царь-голод

   Хватит ли на всех еды и воды? Вопрос этот занимает человечества со времен все того же Мальтуса. Все время кажется, что вот - наступил предел. Но каждый раз пока как-то справлялись. Поэтому предрекать неприятности в этой области нелегко - могут не поверить. Другое дело, что проблемы будут возникать в <критических> регионах. На Ближнем Востоке с едой все в порядке, но мало воды. В Бангладеш картина прямо противоположная. И все же цифры впечатляют: в ближайшие 50 лет мы съедим еды больше, чем за все прошедшие тысячелетия. Между тем, площадь сельскохозяйственных земель ограничена, а ресурсы их почти исчерпаны.

   Ситуация с пресной водой прямо зависит от того, какой характер примут изменения климата. Очевидно, что в ближайшие годы могут возникнуть трудности в странах с высокой численностью населения, сельское хозяйство которых зависит от искусственного орошения - прежде всего, в Пакистане, в Индии и на Среднем Востоке. Потребление воды там все время возрастает, и во многих частях Индостана уровень подземных вод снижается на 1 - 3 метра в год. На первый взгляд кажется, что в итоге это может привести к катастрофе. Но вряд ли жители этих стран будут покорно ее дожидаться. Обычно ситуация развивается по более скучному сценарию: засуха разорит часть фермеров, они вынуждены будут либо работать на своих удачливых конкурентов, которые применяли более совершенные аграрные технологии, не требующие такого расхода воды, либо переселиться в города. Одновременно правительства будут способствовать распространению новых аграрных технологий, и спустя десяток-другой лет сельское хозяйство терпящей бедствие страны изменится коренным образом: оно станет более специализированным, урожайность повысится, число крестьян сократится (как и сельских жителей в целом), а города пополнит армия полуграмотных бедняков. Конечно, социальная цена будет колоссальной и не исключено, что события в некоторых регионах примут трагический оборот. Нехватка воды уже сегодня становится подоплекой затяжных международных конфликтов в засушливых районах мира, и первая половина предстоящего столетия может оказаться настоящей эпохой <водяных войн>.

   Что касается пищи, то действительно, начиная с 1988 г. рост производства продовольствия - не только производство зерна, но и улов рыбы - в мире прекратился. В чем причина, точно не известно. Не исключено, что это как-то связано с Эль-Ниньо, под воздействием которого продуктивность биосферы колеблется с периодом от двух до десяти лет. В периоды Эль-Ниньо мировой сбор зерновых и технических культур резко падает. Положение усугубляется тем, что одновременно во всем мире резко возрастает количество опасных явлений погоды - засух, ураганов, небывалой жары и морозов. Многие считают, что говорить о кризисе пока преждевременно - в конечном счете, крестьяне производят не <продовольствие> вообще, а конкретные продукты для конкретных рынков, и очень может быть, что меняется структура потребления. Вряд ли можно считать признаком кризиса и постепенное замедление роста урожайности - прежде рост ее достигался в основном за счет интенсивного применения удобрений. Однако удобрения не всесильны, да и потребители все чаще склоняются к более <естественной> продукции, считая ее <экологически чистой>. По-видимому, эпоха агрохимии, открывшая сорок лет назад <зеленую революцию>, подходит к своему естественному концу - все лучшее, что она могла дать, уже получено.

   По данным Института наблюдений за миром, в развитых странах уже достигнут предельно высокий уровень производства основных зерновых культур - кукурузы, пшеницы, риса, сои - и наращивать его более невозможно. Площади под зерновыми культурами не расширяются уже с 1981 г., при этом практически не растет и их урожайность. В развивающихся странах еще можно в полтора-два раза повысить урожайность, но вряд ли этого будет достаточно: ежегодно в мире рождается около 90 миллионов человек, для которых каждый год требуется 26 миллионов тонн зерна. Взять его больше негде. Впрочем, на горизонте, кажется, есть шанс - трансгенные (генетически измененные) растения.

   Следующий век открывает для них реальную перспективу. Сейчас у многих они вызывают страх, но мы оказались в таком положении, что сможем отказаться от генной инженерии лишь в том случае, если увидим явную и непосредственную опасность. Во-первых, есть хотят все, во-вторых, как показывает опыт нашего века, отдаленные последствия, как правило, в расчет не принимаются. Сказать, что генетически измененные растения совершенно безопасны не берутся даже самые решительные сторонники генной инженерии: у всякой революционной технологии есть явные плюсы и неизвестные минусы. Но использовать ее необходимо, потому что иначе традиционное сельское хозяйство доведет нас до экологической катастрофы. (С точки зрения эколога, нет картины ужасней, чем возделанные нивы - ведь бескрайние поля говорят о том, что естественная среда на этом месте полностью уничтожена.)

   Семена генетически измененных растений появились на рынке в середине 1990-х. Сегодня ими засеяны уже десятки миллионов гектаров. В США в 1999 г. половина площадей сои, кукурузы и хлопка была отдана под генетически измененные разновидности этих растений, а всего в этой стране выращивается 64 трансгенные культуры. Ожидается, что объем рынка генетически измененных растений достигнет к 2005 г. 20 млрд. долларов, а к 2020 возрастет до 75 млрд., и есть все основания полагать, что уже к 2010 г. почти все пищевые продукты, произведенные в США, будут иметь какое-то отношение к генным технологиям (прогноз 1999 года). Верное тому свидетельство обнаруживается в том, что крупнейшие химические компании - такие, как <Монсанто>, <Рон-Пуленк>, <Доу Кемикл>, <Дюпон>, - производившие пестициды и удобрения, вкладывают огромные деньги, покупая фирмы, которые занимаются выведением новых сортов растений. Только <Монсанто> потратил на это в последние три года около 8 млрд. долларов.

   В генной инженерии видят единственное спасение от голода, поскольку она позволяет получать растения с заданными свойствами. Такие растения будут неуязвимы для вредителей и болезней, жизнеспособнее любых сорняков, смогут расти на любых почвах даже без их предварительной обработки - и при этом окажутся значительно питательнее и полезнее любых существующих сортов. Когда людей на Земле станет вдвое больше, есть мясо и другую животную пищу, получая содержащиеся там животные белки и витамины, смогут лишь немногие. Идейное вегетарианство - дело, конечно, хорошее, но в долгосрочном плане, особенно если человек вынужден быть вегетарианцем с детства, небезопасное, поскольку растущему организму для нормального развития нужны животные белки, витамины и другие вещества, которых практически нет в растениях. Генетическая инженерия уже позволяет ввести многие из этих веществ в растения, в частности, животные белки. Если сделать эти растения еще и устойчивыми к засушливому климату, пустынный Средний Восток и Сахара могут превратиться в настоящую житницу планеты (правда, любое естественное измене климата в сторону увлажнения может снова обратить эти земли в пустыню...) Первые попытки в этом отношении уже делаются - использование при выведении культур риса и ячменя гена дрожжей повышает жизнеспособность этих растений на засоленных почвах. Перспективным представляется создание биопестицидов на основе генетически измененных микробов и другие варианты использования генно-инженерных бактерий. Они могут применяться для того, чтобы улучшать свойства почв, защищать растения от заморозков и опухолей. Генетически модифицированные бактерии способны очищать почву от промышленных загрязнений - фенолов и углеводородов, причем, разрушая загрязняющее вещество, бактерии погибают сами, а значит, их распространение можно строго контролировать. Сегодня такие микроорганизмы пользуются большим спросом на рынке (в США его объем в 1995 г. превысил 150 млн. долларов).

   Широкое распространение генетически измененных растений (и не только растений, но и животных: так, трансгенные коровы могли бы давать куда более питательное молоко) сдерживается в основном экономическими причинами. Исследования в этой области весьма дороги и ведутся в основном в развитых странах, которые сами не всегда заинтересованы в новых образцах сельскохозяйственной продукции. Сытая Европа может позволить себе называть трансгенные растения <пищей Франкенштейна> и выжигать поля, засеянные генетически измененным картофелем. Разгоревшиеся страсти кажутся иррациональными, ведь с точки зрения ученых, генетическая инженерия не более опасна, чем обычная межвидовая гибридизация, разве что возможностей больше. Отчасти страхи связаны с тем, что широкая публика слабо понимает, что означает понятие <ген>. Когда люди слышат, что в какое-либо растение или животное введен ген человека, в их воображении, должно быть, предстает остров доктора Моро или фильмы ужасов. Но в штате Массачусетс давно живет стадо альпийских коз, в эмбрионы которых были введены фрагменты человеческой ДНК. Козы принадлежат фармацевтической компании и дают молоко, которое содержит в несколько десятков раз больше противораковых антител, чем их получают в культуре клеток. Десяток таких коз заменяют биотехнологическую фабрику стоимостью миллионы долларов.

   Американцы вообще подозревают, что кампания против генной инженерии, развернувшаяся в Европе, по существу, предназначена для того, чтобы закрыть свой рынок для американской продукции и подорвать доверие к ней во всем мире. Ставки высоки, ибо перестройка сельскохозяйственного производства влияет на всю экономику: к примеру, жители США ежегодно тратят на еду более 800 млрд. долларов. Но если трансгенный урожай не станут покупать, фермеры не будут его выращивать.

   В развивающихся странах есть спрос, но им нечем платить. Каждый сорт трансгенных растений требует долгой работы (хотя и не столь долгой, как выведение нового сорта традиционным способом) и колоссальных первоначальных затрат. Кроме того, выращивание таких растений требует отхода от всей традиционной сельскохозяйственной технологии - проверенные дедовские способы не годятся. Тем не менее, несмотря на все сдерживающие факторы, генетически измененные растения широко распространятся по миру уже в первой четверти следующего века - слишком уж выгодно. В 1999 г. в России от колорадского жука погибла почти половина урожая картофеля. Генетически измененный картофель жук есть не сможет.

   И все же никакая генная инженерия не избавит человечество от голода - даже если мы когда-нибудь научимся выращивать бифштексы и булки прямо на грядке. Дело в том, что голод связан не столько с нехваткой продовольствия, сколько со структурой его потребления в мире. Катастрофические неурожаи бывают везде, но на практике голода, допустим, в Австрии или в Голландии не бывало уже много лет. Почему-то этому бедствию подвержены только некоторые несчастные страны.

   В современном мире голод никак не связан со стихийными бедствиями или с избытком ртов - как не был он связан с этим и в античную эпоху, и в средние века. Неурожаи приводили к голоду лишь в тех случаях, когда прерывалось снабжение продовольствием. Чаще всего причиной тому становились войны или какие-то внутриполитические осложнения. К сожалению, голод был и остается средством политического давления или (еще чаще) следствием административного вмешательства в экономику. Голод на Украине в начале 1930-х годов, жертвами которого стали более 4 млн. человек, имел политическую подоплеку. Страшный голод начала 1960-х годов в Китае, когда погибло более 30 млн. человек, был связан с переустройством сельского хозяйства, предпринятой Мао Цзэдуном и ограничений на поставки продовольствия из одной провинции в другую. Те же причины лежали в основе хронической нехватки продовольствия в нашей стране - однако когда в конце 1980-х наступил настоящий кризис, подлинного голода не последовало: оказалось, что клочок неплодородной земли размером в шесть соток (а то и меньше) - вполне надежное подспорье для семьи из четырех человек... Нас спасло то, что власти не мешали людям самостоятельно добывать себе пропитание, а также то, что мы не постеснялись признаться в этом. В гуманитарной помощи нет ничего унизительного, если она спасает жизнь. Голод 1960-х в Китае и голод 1930-х на Украине роднит то, что власти в обоих случаях не желали признавать сам факт голода, а благополучные страны не слишком стремились помочь идеологическому врагу. Говорить, что следующий век обойдется без таких катастроф, было бы преждевременно. Лучшее тому свидетельство - недавний голод в Северной Корее (считается, что он унес жизни около 1 млн. человек): северокорейские коммунисты говорили, что это у них такая система оздоровления, демократические страны Запада и Востока ставили политические условия, а люди ели траву и потихоньку умирали.

   И все же не стоит думать, что изменение объема производства продовольствия вовсе не играет роли. Просто в развитых странах эта сторона проблемы не столь заметна. Однако если для Европы сокращение производства продовольствия может означать, что некоторые продукты в супермаркете подорожают на 10 процентов, то кое-где на те же 10 процентов может увеличиться смертность.

   С этой точки зрения, ставка на трансгенные растения понятна - им вполне по плечу спасти мир от голода. Но вот будет ли на чем их выращивать? Площадь сельскохозяйственных земель в мире неуклонно сокращается, и сегодня на каждого жителя Земли приходится лишь около 100 квадратных метров пашни. 50 лет назад ее было вдвое больше. Дело не только в росте населения. Плодородные почвы уничтожают во имя сиюминутной необходимости - нужно же строить дома, дороги или новые заводы. К примеру, в Китае, подавляющая часть населения которого сконцентрирована всего на трети территории страны, планируется к 2010 г. в десять раз увеличить число автомобилей - до 22 миллионов. Для них нужны дороги, стоянки, гаражи - и все это будет построено в самых плодородных районах Китая. Но еще больше почв испортила неграмотная агротехника. Неумеренное орошение привело к засолению огромных территорий в Средней Азии, Иране, в засушливых странах Африки. Только в Саудовской Аравии сбор зерна сократился из-за этого более чем вдвое. Плодородный слой почвы при неправильной обработке размывается наводнениями и дождями, уносится пыльными бурями.

   И это еще не все опасности. Биологи обращают внимание на пагубность интенсивной обработки почв, применения новых сортов растений, которые не способствуют накоплению в почве питательных веществ, на опасность внесения избыточного количества удобрений и ядохимикатов. Все это приводит к тому, что почвы теряют свое естественное плодородие и превращаются просто в минеральный субстрат.

   Между тем, ученые считают почвы практически невозобновляемым ресурсом. Биологи считают, что спасти положение можно, лишь коренным образом изменив подход к использованию аграрных ресурсов биосферы. Их можно только сохранять и улучшать - но это возможно, лишь используя почвы и другие сельскохозяйственные земли в щадящем режиме. Пока попытки вести <экологически безопасное> сельское хозяйство ограничиваются лишь немногими развитыми странами. Мы в России, благодаря огромной территории, не придаем большого значения этой проблеме, но многим странам приходится выбирать между голодом сегодня и голодом завтра. Поэтому люди без колебаний сводят леса, осушают болота и распахивают все доступные участки земли. Это дает кратковременный эффект, но в долгосрочном плане пагубно отражается на газовом составе атмосферы и не менее опасно, чем ядерные аварии, полагает агробиолог Борис Миркин. По его мнению, необходимо как можно быстрее научиться обеспечивать устойчивость агроэкосистем. Нынешняя практика, когда устойчивости пытаются достичь за счет сверхвысоких доз удобрений, витаминов, стимуляторов роста и пестицидов ведет в тупик. Единственная возможность - запретить или резко ограничить все формы природопользования, которые истощают ресурсы, ухудшают качество среды обитания или продуктов питания. И первая рекомендация ученых - существенно ограничить площади пашни. Пусть на этом месте лучше растет трава. Смысл этой меры - в стабилизации плодородия почв, но заплатить за это придется уменьшенным сбором зерна и сокращением поголовья скота. Вряд ли это вызовет восторг у крестьян и сельскохозяйственных фирм, и уж тем более не обрадует миллионы голодных. Но эта плата необходима, чтобы поддержать более высокую по сравнению с естественной экосистемой продуктивность и сохранить нужные человеку виды растений и животных. Нужно быть честными, - пишет Б. Миркин, - <скупой платит дважды, причем второй платеж за стратегические ошибки может быть не просто много больше первого, а столь велик, что станет не по силам>.¹ Почвенный слой, смытый дождями с горных склонов, восстановить практически невозможно.