Усталые <тигры>

• Судьба Японии
• Корейский кошмар
• Проблемы Индонезии

   До тех пор, пока Китай не победит бедность и не модернизирует свою архаичную экономику (куда более архаичную, чем российская), все разговоры о грядущем взлете этой страны и ее претензиях на мировое господство - пустые предположения.

   Да и допустят ли его соседи - пожилые, битые жизнью <тигры> Восточной Азии? Оценить их экономические и политические перспективы в XXI веке довольно сложно. Главное, что роднит эти страны - их уязвимость. В 1998 г. финансовый кризис (разразившийся при некотором содействии Джорджа Сороса и других международных спекулянтов) в два счета развалил финансовые системы этих государств, перессорил их друг с другом и с европейскими и американскими партнерами. Все же мировое сообщество сделало все, чтобы сохранить стабильность в этом регионе. Только в 1997 г. Международный валютный фонд направил на поддержку Южной Кореи, Индонезии и Таиланда около 70 млрд. долларов. В 1998 г. ситуация повторилась. Спрашивается, сколько раз международные финансовые организации могут идти на такие расходы? Что если кризис совпадет с экономическим спадом в США? На этом фоне многие до недавнего времени процветавшие страны Восточной Азии рассматривают возвышение Китая как реальную угрозу, которая станет еще страшнее, если США вынуждены будут всерьез заняться своими внутренними проблемами. Тогда носиться с <тиграми> будет некому, и их бросят на произвол судьбы. Япония и Таиланд, очевидно, выплывут, а вот экономическая и политическая судьба Тайваня, стран Юго-Восточной Азии, Сингапура и Южной Кореи может круто измениться.

   Кроме того, дальневосточный регион - зона тлеющих конфликтов. Они проявляются иногда в пропагандистских выпадах, в бряцании оружием, а иногда и в более серьезных инцидентах. Перечень этих конфликтов занял бы немало места - напомним лишь о двух Кореях, Китае и Тайване, о территориальных претензиях Японии к России¹... Скорее всего, решать их военной силой никто не будет, но взаимное недоверие долго будет тормозить все проекты международного сотрудничества в этом регионе - разве что кто-то вдруг неожиданно не пойдет на значительные уступки. Поэтому ожидать, что страны Восточной Азии составят некое подобие Европейского Союза, до середины XXI века не приходится.

   Самую большую загадку Восточной Азии представляет собой Япония. Никто не сомневается в том, что в течение ближайших двух десятилетий Япония останется второй экономической державой мира, но что будет дальше? Рядом с ней возникнет куда более мощный Китай, усилившаяся Россия и страны Юго-Восточной Азии. Развитие событий зависит от того, успеет ли Япония перехватить у соседей экономическое лидерство. Сейчас японцы вкладывают огромные деньги в исследования в области искусственного интеллекта и робототехники. Они по-прежнему лидируют по числу патентов на изобретения - хотя изобретения эти часто представляют собой усовершенствования существующих разработок. Японские капиталы играют все большую роль в формировании глобальной экономики, и страна стремится охранить свое влияния, вкладывая их в перспективные отрасли в соседних странах и Европе. Но недавний кризис привел к тому, что прямые японские инвестиции только в китайскую экономику сократились почти на 60 процентов.

   Вместе с тем, соседи уже начали наступление. Особенно заметно это в микроэлектронике, производстве стали, машиностроении. Некоторые отрасли уже столкнулись с проблемами. Да и микроэлектроника вот-вот вступит в новую фазу своего развития, и, возможно, это позволит кому-то еще вырваться вперед.

   У Японии много проблем. Прежде всего, ее успех прямо зависит от союза с Соединенными Штатами, которые в военном отношении <прикрывают> ее. Япония, оставаясь, по существу, протекторатом США, могла позволить себе практически не тратить денег на оборону. Но нет никакой гарантии, что США и впредь будут продолжать эту политику. Напротив, появление новых сильных государств в этом регионе почти наверняка заставит их подумать о других союзниках. Роль Японии в альянсе, направленном против Китая, очевидна, но какова будет эта роль, если Китай будет проводить другую политику?

   Союзнические отношения со США могут прекратиться и по другой причине. Обе эти страны воспринимают друг друга как соперников, и у них с друг другом старые счеты. В Японии многие надеются обойти США в тот момент, когда Америка войдет в очередной кризис, и захватить лидерство в информационных технологиях. В США многие разделяют эти опасения. <Неизбежное возвышение Японии выводят из особых качеств и мотиваций японского общества, а также из темпов японского экономического роста. Говорят, что социальные ценности дают Японии особое преимущество в конкурентной борьбе, особенно в силу того, что японские социальные ценности ставят на первое место преданность компании, на второе - стране, затем - своей семье, и уж в последнюю очередь себе>, - отмечает Бжезинский².

   Американские страхи исходят из привычного образа японцев - своих противников во Второй мировой войне и главных конкурентов - трудолюбивых, изобретательных и жестких. Однако нынешние японцы здорово изменились. Еще в 1973 г. социолог Нотутака Икэ писал, что изменения в психологии японцев выражаются в долгосрочном сдвиге от коллективизма к индивидуализму. Об этом говорят и данные Комитета по исследованию японского национального характера - более 70 процентов японцев сегодня отдают предпочтение <либертарианским> ценностям - то есть как раз тем, что преобладают в США и Европе. Старшие поколения японцев, пожилые творцы экономического чуда, наслаждаются плодами своих трудов и склонно поддерживать статус кво. Чего еще желать? Ведь по некоторым оценкам, уже к середине XXI века годовой доход на душу населения в Японии превзойдет уровень США. Можно спокойно выращивать хризантемы. Молодежь, которой становится все меньше, стремительно усваивает новые глобальные идеи и ценности и все чаще стремится жить для себя. За последние годы изменилось даже национальное самосознание японцев. В последние годы они стали иначе смотреть на историю родной страны: нынешние учебники - это, в строгом смысле, не столько история государства Япония или японского этноса, сколько история населения Японских островов³. Эти явные сдвиги говорят о том, что всякого рода рассуждения о <японской угрозе>, в духе тех, что приводит в одном из сценариев будущей войны бывший министр обороны США Каспар Уайнбергер, скорее всего останутся фантазиями. Можно, конечно, представить себе, что высокие пошлины на японские товары и другие торговые барьеры, установленные США, а также высокие цены на нефть ввергнут экономику страны в кризис, приведут к социальным потрясениям и заставят правительство обратиться к старому рецепту - восстановлению империи. Это кажется правдоподобным, если забыть о том, что рядом с Японией формируется новый колоссальный рынок - Китай и Южная Азия, а высокие цены на нефть едва ли будут в дальнейшем иметь столь принципиальное значение.

   Положение Японии в будущем непосредственным образом зависит от ее соседей. Возвышение Китая, конфликт в Корее, антиамериканские правительства в России или в Китае - все это закрепляет существующую политическую ситуацию. Кризис в Китае, напротив, может потребовать от Японии самостоятельных действий, и тогда ситуация может развиваться самым неожиданным образом. Существует, например, (полуфантастическая, на наш взгляд) идея стратегического альянса России и Японии, выражением которого мог бы стать российско-японский валютный союз. В этом случае Россия <меняет свои ресурсы, территорию и готовность стать пионером международной иеновой зоны на японскую помощь экономическому возрождению России>.⁴ Далее российская экономика делится на восточную и западную части, создаются два центральных банка - в Москве и на Дальнем Востоке, а в перспективе дальневосточный центробанк сливается с японским. Политически такая концепция сегодня выглядит совершенным безумием, но представим себе, что в Китае воцарился хаос, толпы беженцев осаждают российский Дальний Восток, Северная Корея, которой нечего терять, стремится расширить зону своего влияния... К сближению России и Японии может привести и усиление Китая. Мы не знаем, какова будет политическая ситуация в этой стране, но усиление роли китайской диаспоры в США вполне может подтолкнуть американцев к союзу с Пекином, который объективно будет направлен против России и Японии.

   Настоящей язвой Дальнего Востока стали две Кореи. Роднит эти страны лишь то, что граждане их говорят на одном языке (да и тут уже появились существенные отличия) и жаждут объединения, а также то, что оба корейских государства переживают жестокий кризис. Во всем остальном они - полная противоположность. В Южной Корее возникло нечто вроде национально ориентированного государственного капитализма - строй, в котором самым тесным образом сплетаются интересы руководства корпораций, военных и высших чиновников. Постоянные скандалы и массовые протесты говорят о том, что такое положение не всех устраивает. В Северной Корее <вождь-отец> Ким Ир Сен умудрился построить так называемое <чучхэйское> общество, аналогов которому в недавней памяти человечества просто нет - на ум приходят разве что совсем уж древние царства, вроде III династии Ура. Население страны, в соответствии с классовым происхождением, разделено на 47 категорий. Высшая <каста> - соратники Ким Ир Сена и ветераны Корейской войны, а также их потомки. Низшие - выходцы из богатых семей и всевозможные <неблагонадежные>. Ухудшить свое положение и оказаться в более низкой <касте> очень легко - достаточно неосторожного слова. Улучшить - практически невозможно.

   Будущее Кореи политологи видят довольно мрачным. И у нас, и за океаном, и в Азии в общем согласны в том, что через 10 лет (дальше немногие рискуют заглядывать) Корея по-прежнему будет разделена. Наследник Ким Ир Сена, Ким Чен Ир, свято блюдет заветы отца и чистоту идей чучхэ, усиленно развивая военный потенциал страны... А значит, США сохранят свое военное присутствие на юге полуострова, и он по-прежнему останется <горячей точкой>, может быть, одной из самых опасных в мире. 14-миллионный Сеул, один из богатейших городов мира лежит всего в 40 километрах от демаркационной линии, за которой людям зачастую нечего есть. У Северной Кореи есть оружие, но практически нет экономики. Даже военные заводы работают едва на половину мощности, но за почти полвека противостояние Северная Корея накопила такое количество оружия (пусть и не самого современного), что действительно вполне способна <превратить Сеул в море огня>, как в 1994 г. угрожал Пхеньян. Более того, Северная Корея ведет разработки баллистической ракеты дальностью до шести тысяч километров. В конце 1990-х ракета <Тэпходон-1> во время испытаний успешно перелетела через Японские острова, встревожив далеко не одних японских и американских военных. Не ясно, правда, какого рода боеголовка может быть установлена на такой ракете. Как следует из Доклада Службы внешней разведки РФ, подготовленного в 1995 г., сегодня северокорейские специалисты <не в состоянии создать ядерное взрывное устройство, пригодное для полигонных испытаний... Даже допуская возможность наработки определенного количества оружейного плутония, создание дееспособного ядерного заряда представляется малореальным>. Но ракету можно снарядить и химическим, и биологическим оружием...

   Эксперты всерьез учитывают возможность возникновения конфликта без всякого реального повода, но лишь потому, что у северокорейского режима не останется пространства выбора - любые, даже самые скромные попытки политических и экономических реформ могут разрушить хрупкое равновесие. Власть рухнет и страна стремительно объединится по южнокорейскому варианту, при этом возможно, что руководителей Северной Кореи постигнет судьба Чаушеску, а тысячи партийных функционеров окажутся за решеткой.

   К счастью для Ким Чен Ира и его соратников, Южная Корея не слишком жаждет объединяться - хотя бы и на своих условиях. Страну сотрясает самый глубокий за всю ее историю кризис, и после того, как валюта ее обесценилась за несколько месяцев на 40 процентов, Сеул пошел с протянутой рукой в МВФ, и получив от него 57 млрд. долларов, теперь долго будет ходить в должниках. Южнокорейцам пришлось пожертвовать самым святым и открыть двери для иностранного капитала - и очень похоже, что этот капитал окажется в значительной мере японским. Как и когда удастся Южной Корее выбраться из тяжелого положения, покажет время, но пока доселе процветающие корпорации разоряются.

   Хотя политики время от времени заговаривают об объединении двух Корей, все понимают, что лучше всего было бы отложить это на неопределенное время. Между экономиками двух стран нет никаких связей и ничего общего. Еще меньше общего между ситуацией, которая предшествовала объединению Германии, и тем положением, которое сложилось сегодня на Корейском полуострове. Начать с того, что для объединения Германии было достаточно лишь согласия Советского Союза - все другие страны были либо согласны с таким развитием событий, либо их мнением можно было пренебречь. Но Корея может объединиться лишь при согласии и поддержке со стороны Китая, Японии и США, при этом желательно заручиться благосклонным отношением к этому России и Тайваня. Добиться такого консенсуса невероятно трудно, но и после этого проблемы не исчезнут: в отличие от Германии, сама Корея, несмотря на все желание, вряд ли способна объединить себя без помощи со стороны. Цифры говорят сами за себя:

   Напрашивается вывод, что Южная Корея не располагает достаточным потенциалом, чтобы просто поглотить Северную и превратить ее в свое подобие. Потребуется активное участие мирового сообщества, которому придется взять на себя финансирование этого процесса, политическую поддержку и, не исключено, быть готовым к потоку беженцев и крупным беспорядкам, для ликвидации которых потребуется ввод международных миротворческих сил. Объединение двух стран станет идеологическим и культурным шоком для их граждан и невыносимым бременем для экономики Южной Кореи, и есть основания полагать, что на руинах двух нынешних корейских государств возникнет совершенно новая и неожиданная Корея, политическое будущее которой сегодня никто не решится предположить.

   Самый простой - и потенциально самый опасный для региона - сценарий объединения предполагает фактическую оккупацию севера полуострова южнокорейскими и американскими войсками. Начаться она может с американского удара по местам производства и хранения оружия массового поражения, а также по химическим и ядерным объектам страны. Одновременно США попытаются уничтожить средства доставки этого оружия - одним словом, операция вначале будет напоминать <Бурю в пустыне>, обрушившуюся на Ирак в 1991 г. В дальнейшем может быть предпринята попытка установить более <приемлемый> режим на севере полуострова или просто распространить на него юрисдикцию Южной Кореи. Успех далеко не очевиден - ясно, что в любом случае такая операция, скорее всего, вызовет на полуострове гражданскую войну, и возможна лишь в том случае, если Китай и Россия будут чрезвычайно слабы в военном и политическом отношении. Кроме того, такой шаг вряд ли вызовет восторг даже у самых проамериканских кругов Японии и Тайваня. (В 2003 году появились предложения осуществить подобную операцию силами России).

   Противоположный вариант, при котором Северная Корея поглощает Южную, всерьез рассматривают только военные аналитики. По существу, он означает новую войну на Корейском полуострове, в которую в той или иной степени будут втянуты все соседние страны и США. В соответствии с одним из пентагоновских сценариев, Южная Корея терпит поражение, и Соединенные Штаты вынуждены вывести оттуда свои войска. В результате в регионе формируется совершенно новый баланс сил, главная роль в котором принадлежит Японии или, что в той же мере вероятно, Китаю. Предполагается, что Россия во всех случаях остается заинтересованным, но пассивным участником событий и сохраняет нейтралитет.

   Возможен и еще один, не столь очевидный вариант: руководство Северной Кореи, всерьез обеспокоенное глубочайшим кризисом своей экономики, принимает решение не поддерживать неэффективные отрасли, а сосредоточиться - допустим, с помощью Китая, который может обучить необходимое количество специалистов - на совершенно новых технологиях, проведя нечто подобное советской индустриализации. Нет сомнений, что трудящиеся Корейской Народно-Демократической республики, подобно своим коллегам с юга, легко смогут освоить производство электронного оборудования. Вопрос лишь в том, рискнет ли руководство страны дать своему народу необходимые знания и согласится ли кто-нибудь вложить в Северную Корею большие деньги (и как к этому отнесуться соседи)..

   Как бы то ни было, пока наибольшую агрессивность в регионе проявляет КНДР, периодически устраивающая военные провокации, вроде засылки диверсантов на территорию Южной Кореи. Растущий ядерный и ракетный потенциал этой страны давно беспокоит соседей, поэтому практически все страны региона могут быть заинтересованы в том, чтобы политика Пхеньяна была более рациональной. (Иными словами, далеко не только США и Южная Корея могут попытаться привести к власти в Пхеньяне новых людей). Две Кореи, даже враждующие между собой, устраивают всех, потому что в этом случае на Дальнем Востоке сохраняется хоть плохонькая, но стабильность. Но корейцы и на севере, и на юге мечтают о том чтобы страна их вновь стала единой. Что делать - около 10 миллионов человек не видели своих близких уже десятки лет.

   О нестабильности в Юго-Восточной и Южной Азии говорят и недавние события, повергшие в хаос Индонезию. Еще недавно эту страну причисляли к группе наиболее быстро развивающихся стран мира, теперь все чаще говорят о ее развале. По сути, Индонезия - одна из последних империй. Огромная территория, 200 миллионов жителей, которые говорят на более чем ста языках, разные религии, древние воинские традиции. Мусульманская страна, которая объединяет наследников древних цивилизаций Явы, первобытные племена Новой Гвинеи и многомиллионную китайскую диаспору.

   В отличие от своих соседей - Малайзии, Таиланда и Сингапура - Индонезия не вошла в число новых индустриальных стран, несмотря на все предпринятые усилия. Казалось бы, десятилетия авторитарного режима тому способствовали - при президенте Сухарто ежегодный экономический рост иногда превышал 8 процентов. Но Сухарто ушел, а на это наложился финансовый кризис в Восточной Азии. Валюта рухнула, работа кончилась, толпа бросилась громить богатых китайцев и просто богатых... Происходящее сегодня в этой стране удивительно напоминает развал СССР, только страсти разгорелись посильнее. Из этого можно предположить, что в ближайшие десять лет Индонезия несмотря на всю поддержку ее партнеров и соседей, не сможет стать экономическим гигантом. Ей суждено сначала отставать и топтаться на месте, и потом медленно догонять. Очевидно, в развитие событий там прямо будет зависеть от позиций Китая и Австралии. Китай вынужден будет в случае необходимости защищать индонезийских китайцев, а Австралия будет стремиться ограничить поток нелегальных иммигрантов и обеспечить спокойствие своей морской границы. Австралийские войска уже присутствуют на Восточном Тиморе, добившемся независимости после долгой кровавой войны. Не исключено, что его примеру могут последовать и некоторые другие провинции Индонезии.

   Пока все стремления к политическим и экономическим союзам на Дальнем Востоке упираются во взаимное непонимание. Старые счеты слишком глубоки. Корея не доверяет японским предложениям о таможенном союзе. Китай тоже с осторожностью относится ко всем предложениям, исходящим от японцев. В песок ушли все проекты создания Азиатского валютного союза, которые предлагали гонконгские и японские бизнесмены. С трудом, несмотря на содействие ООН, осуществляется Туманганский проект - создание свободной экономической зоны на стыке России, Китая и Северной Кореи, в котором принимают участие Япония и Южная Корея. Все остальное пока из области фантазий, и будущее этого региона не рискнул предположить даже такой авторитетный политик как премьер-министр Сингапура Ли Куан Ю в своих <Десяти предсказаниях на ближайшие 150 лет>. Единственное, в чем он убежден, так это в том, что в 2048 г. Тайвань согласится присоединиться к Китаю как автономная провинция.

   В более отдаленной перспективе политическая карта Азии может претерпеть серьезные изменения. Эксперты Международного географического союза предполагают, что Тибет и Синьцзян могут обрести независимость, а китайская провинция Внутренняя Монголия объединиться с Монголией. Китай разделится на Северный, Внутренний и Юго-Восточный, причем наиболее развитые в экономическом отношении районы вокруг Шанхая и Гуаньдуна обретут автономию.