<Человеческий фактор>

   Возможно, чувство катастрофы, не оставляющее человечество уже многие десятилетия, связано с тем, что в глубине души все больше и больше людей ощущают тесноту, заполненность нашего мира. На протяжении тысячелетий люди стремились к распространению по планете, в XIX веке заговорили о нехватке <жизненного пространства>, потом увидели надежду в выходе в космос - но тот оказался пуст и бесплоден... Земля стала мала, и на ней нет больше свободного места, чтобы жить, некуда уйти, чтобы не наткнуться на себе подобных. (Не станем говорить о тех, кто жаждет уединения - для них мир по-прежнему беспределен. Но места для рая на земле больше нет - хребет Черского, Антарктида, центр Сахары и даже куда более комфортная сибирская тайга - подходящие места для любителей одиночества, но вовсе не земля обетованная). Вековой инстинкт, благодаря которому люди - слабый и теплолюбивый вид - освоили всю планету, зашел в тупик.

   О перенаселении твердят со времен Мальтуса. Прогнозы, кто бы их ни высказывал - от доктора Розенберга до Римского клуба - сводятся, в сущности, к одному: людей станет слишком много, и на всех не хватит еды и ресурсов. Тема эта настолько политизирована, что писать об этом без гнева и пристрастия никак невозможно.

   Лейтмотив всех демографических страхов, в сущности, незамысловат: людей-то становится все больше, а НАС (неважно, кто эти МЫ - москвичи, русские, французы, православные, европейцы, эстонцы) - все меньше. А если НАС будет слишком мало, ОНИ (опять-таки, неважно, кто эти ужасные "они": "черные", "хачи", русские, мусульмане, китайцы, голодные, "бедный Юг" и т. д.) придут и займут НАШЕ место. Отнимут НАШУ землю. Задавят.

   В самом деле, в ближайшие годы численность населения Индии превысит миллиард человек. В Китае уже давно более миллиарда, и говорят, есть еще около 300 миллионов "неучтенных" жителей, потому что государство проводит жесткую политику ограничения рождаемости и не желает замечать тех, кто родился "сверх плана". Впрочем, эксперты полагают, что где-то между 2012 и 2014 г. Индия обгонит Китай. (По другим, более осторожным прогнозам, это произойдет лишь к 2040 году.) Если так пойдет дальше, то к 2100 году в этих двух странах будет жить треть человечества - примерно столько людей, сколько сейчас обитает на всей планете.

   Сколько же нас будет? В 1998 г. эксперты ООН рассчитали три возможных сценария. В соответствии с первым, каждая пара ограничится не более чем двумя детьми. В таком случае к 2050 году на Земле будет жить примерно 9,5 миллиардов, а после этого рост численности населения постепенно прекратится. Второй сценарий исходит из того, что женщины будут рожать двух детей и больше (в среднем 2,5). Тогда рост населения будет увеличиваться по экспоненте и к 2050 г. составит 11,3 млрд. человек, а к 2150 г. - 27 миллиардов, и не прекратится и после этого. На самом деле, такой сценарий маловероятен, поскольку требует, чтобы во многих странах мира еще не менее ста лет без особых изменений просуществовали социальные условия, подобные современным, ибо нынешний резкий прирост населения связан только с этим обстоятельством. Наконец, третий сценарий предполагает, что в большинстве стран будет принята жесткая демографическая политика, направленная на ограничение рождаемости. Возможно, тогда многие семьи примут правило "одна семья - один ребенок" или предпочтут вовсе не обзаводиться потомством. В итоге рождаемость может снизиться в среднем до 1,6, а население Земли, достигнув к 2050 г. 7,7 млрд. человек, начнет после этого сокращаться, и еще через сто лет на планете будет жить столько же людей, сколько в середине шестидесятых годов нашего века.

   Страны с самым быстрым ростом населения:¹

А - по докладу ООН <Население мира>, 1998 г.
В - по докладу Института наблюдения за миром, 1999 г.

   Уже из этой таблицы видно, как расходятся не только прогнозы, но и исходные данные, особенно в отношении таких <проблемных> стран, как Нигерия или Индия.

   Разумеется, это всего лишь сценарии, математические модели, которые не учитывают всяческие напасти вроде падения гигантского астероида, опустошительных эпидемий, мировой войны или каких-нибудь людских благоглупостей. Увы, опыт нашего века, как мы уже видели, говорит о том, что учитывать их (особенно последнее) необходимо. Сами эксперты полагают, что наиболее вероятен вариант, промежуточный между первым и вторым сценариями: дело в том, что драконовскими мерами рождаемость не ограничишь, самая лучшая демографическая политика дает половинчатые результаты - как ни крути, а люди хотят размножаться. (Точнее, никакая политика не в силах всерьез повлиять на популяционные биологические механизмы, которыми и определяется плодовитость человека. Поэтому все программы стимулирования или ограничения рождаемости в равной степени безуспешны). И скорее всего, к 2010 г. нас будет около 7 млрд., к 2050 - около 10 млрд., а потом рост населения все же замедлится.

   Надо сказать, это далеко не единственный расчет, но в общем во всех случаях цифры получаются довольно близкие. Так, в середине 1980-х Мировой Банк (World Bank) предполагал, что к 2024 г. в мире будет жить около 7,9 млрд. человек, а к 2064 г. - 10 млрд. Почти такие же величины фигурируют в "Повестке дня на конец столетия", подготовленной Римским клубом в конце 1983 г.

   Есть, впрочем, одна любопытная закономерность, связанная с демографическими прогнозами: они все время корректируются. По прогнозу ООН десятилетней давности (1990 г.), численность населения мира к 2025 г. должна превысить 8,5 млрд., причем половина его (4,4 млрд.) будет обитать в Индии. Прошло совсем немного времени, и эксперты стали куда осторожнее в оценках. Теперь говорят, что численность населения Земли достигнет 9 млрд. лишь к 2050 г., при этом в Индии к этому времени будет жить лишь немногим более 1,5 млрд. Есть и еще более скромные оценки. Специалисты из Международного института прикладного системного анализа (Австрия), работавшие под руководством В. Лутца ² , пришли к выводу, что население Земли вряд ли когда-нибудь удвоится по сравнению с нынешней его численностью. Ученые утверждают, что прежние расчеты, делавшиеся по заказу ООН (уже упомянутые три сценария), не учитывали вероятности развития человечества по каждому из сценариев. Прежние работы недооценивали влияние массовых миграций на рождаемость и смертность, и грядущие изменения в уровнях общей смертности. Группа Лутца разработала более 2 тысяч сценариев, а после этого их вероятность оценили независимые эксперты - демографы, статистики, специалисты по миграциям и рождаемости. В итоге 67 процентов ученых сочли наиболее вероятным следующий ход событий: в 2010 г. на Земле будет жить около 7 млрд. человек, в 2025 г. - около 9 млрд., максимум численности населения - около 10,6 млрд. - будет достигнут примерно к 2080 г., а после этого количество людей будет постепенно уменьшаться, составив к концу XXI века 10,35 млрд. человек. Конечно, это только вероятность, но у нее есть пределы: если дело обойдется без космических катастроф, то практически в любом случае в следующем веке на Земле будет жить не меньше 6 млрд. и не более 17 млрд. человек.

   Проблема численности населения непосредственно связана с проблемой прав человека, и прежде всего - женщин. В 1994 г. исполнительный директор Фонда ООН по народонаселению г-жа Нафис Садик подчеркивала, что <нам не пришлось бы предпринимать такие отчаянные меры сегодня, ... если бы 30 лет назад мы отнеслись к проблеме прав женщин более серьезно>. Первая международная конференция по проблемам народонаселения состоялась под эгидой ООН 20 лет назад. В то время экономический рост развивающихся стран рассматривался как основное средство сдерживания роста планеты. Еще через десять лет, на второй конференции, таким средством было объявлено планирование семьи. В девяностые годы стало ясно, что говорить о планировании семьи можно лишь в том случае, если у женщин есть хоть какие-то права, и именно эта проблема оказалась в центре внимания Каирской конференции 1994 г. Большинство ее участников высказалось в поддержку планирования семьи, использования противозачаточных средств, а в некоторых случая - стерилизации и абортов.

   Это вызвало серьезную критику со стороны католической церкви и мусульманских теологов. В этом парадоксальном альянсе оказалась и православная церковь, и некоторые общественные организации. В частности, международная федерация <Право на жизнь> считает это формой <культурного империализма>, который развитые страны навязывают <Третьему миру>.

   Вопрос до сих пор не решен. С этической точки зрения рекомендации конференций по народонаселению и в самом деле выглядят не слишком убедительно. Вроде как если бы богатый и благополучный человек посоветовал многодетным и не по свое вине бедным соседям перестать плодить нищету. Вроде бы разумно, только как-то мерзко... Есть и еще одно обстоятельство. Резкий рост численности населения в XX веке не означает, что он продлится и в дальнейшем, а потому в какой-то момент рекомендации по его ограничению могут оказаться излишними и даже вредными.

   Демографический прогноз не может быть точен, потому что, хотя численность населения зависит от рождаемости и смертности, рождаемость и смертность прямо зависят от поведения людей. Если люди не хотят заводить детей или жаждут убивать друг друга, все прогнозы, основанные на изучении предшествующих тенденций, рушатся. В середине 1970-х Югославия выглядела вполне устойчивым, процветающим государством, и никто не замечал или не хотел замечать начало процессов, которые привели эту страну к гибели (опять те самые мелочи!), а потому прогнозы численности населения на Балканском полуострове оказались неудачными.

   Точно так же никто не мог предвидеть, как скажется сексуальная революция шестидесятых на половом поведении человека в развитых странах. Ее самые заметные плоды - агрессивный феминизм (под лозунгом "женщина - существо самодостаточное"), социальное признание и широкое распространение гомосексуального поведения, кризис семьи, вспышка венерических заболеваний и, как следствие, страх перед "опасным сексом", - отнюдь не способствуют высокой рождаемости. Конечно, в том, что рождаемость в некоторых развитых странах упала до отрицательных величин, виновата не только сексуальная революция. Сработал эффект неожиданно свалившегося богатства - а после войны почти все западные страны были еще довольно бедны. Как известно, большая дружная семья хороша в трудные времена. Когда все идет как по маслу, люди предпочитают жить для себя. Тем не менее, не стоит возлагать надежды на то, что богатство решит все проблемы. Хотя Индира Ганди в свое время, возражая предлагавшим ограничить рождаемость, воскликнула: <Развитие - лучший контрацептив!>, практика показывает, что рост населения и уровень жизни связаны не столь уж жестко. В Шри-Ланке и в некоторых штатах Индии, которые никак нельзя назвать богатыми, наблюдается сокращение размера семей и падение рождаемости, а в более чем процветающих странах Персидского залива рождаемость растет высочайшими темпами (наибольший естественный прирост населения наблюдается в Омане).

   Еще одна проблема, на которую лишь недавно обратили внимание ученые - это долгосрочные биологические последствия массовых смертей в XX веке. В отличие от эпидемий и войн былых времен, которые выкашивали слабейших, войны XX века и практика массового уничтожения людей привели к гибели огромного числа молодых и здоровых мужчин (а бедствовавшие в тылу молодые и здоровые женщины быстро превращались в больных). В мирных условиях эти люди, скорее всего, оставили бы здоровое потомство. Но судьба распорядилась иначе. Многие мужчины погибли, и женщины, по которым тоже прошлось колесо войны, выходили замуж за оставшихся в живых: выбирать особенно не приходилось. Так было в середине нашего века почти повсюду, может быть, кроме Америки и Центральной и Южной Африки. Вспомним, что террор, войны и этнические конфликты нашего века унесли жизни более 175 млн. человек. Большинство из них были молоды, и у них не осталось детей. Эти генетические линии оборваны навсегда: война и террор выбивают отнюдь не худших, с точки зрения генетики, представителей человеческого рода. Нынешняя высокая смертность 50 - 60-летних в нашей стране вполне может быть прямым следствием войны - уходят ослабленные военные поколения. Скажете, а что же Германия? По немцам война ведь тоже прошлась. А вот здесь сыграли роль социальные условия, смягчив ситуацию. Такой жуткой смертности в Германии нет. Но население сокращается - детей рождается все меньше, и прогнозы немецких демографов очень пессимистичны...

   Циничные биологи - те, что заветам Дарвина верны и видят в человеке не более чем голую обезьяну - полагают, что на наш биологический вид распространяются все те законы саморегуляции численности, что действуют в отношении каких-нибудь кроликов, лосей или других высших млекопитающих. Когда количество особей данного вида превышает некоторую предельную для данной территории величину, начинаются миграции, конфликты, голод, эпидемии - и все очень скоро встает на свои места. Лемминги так просто организованно направляются к ближайшей реке... Самый мягкий механизм снижения численности - изменение брачных отношений и отношения к потомству. Например, обезьяны, живущие скученно, попросту перестают заботиться о потомстве, ведут себя по отношению к детенышам агрессивно, и те, в свою очередь, вырастают агрессивными и нерешительными, с трудом находят себе пару и так же плохо заботятся о собственном потомстве. Некоторые животные в такой ситуации просто избегают размножаться. Это очень напоминает некоторые эффекты эмансипации, когда женщины предпочитают иметь не более одного ребенка, да и то не всегда, предпочитая посвящать свое время работе или удовольствиям.

   Биологам вторят генетики. Огромное количество мутагенов - химических веществ, способствующих мутациям - поступало в окружающую среду на протяжении всей истории человечества. Люди извлекали их, сжигая топливо в кострах, добывая полезные ископаемые, выплавляя бронзу и сталь... Биологи давно заметили, что одним из самых экзотических (и неожиданных) механизмов снижения численности населения стали крупные города. Это настоящие <котлы по переработке людей>. Крупные города словно водоворот поглощают избыточное население - не случайно, что число коренных горожан всегда значительно ниже приезжих (постоянный приток которых поддерживается и социальными механизмами). <Для социолога или демографа это неожиданный и небесспорный вывод. Но ... биолог знает, что агрегация /скучивание/ ведет к снижению плодовитости у многих видов животных; город для него - форма агрегации, и он знает от демографа, что рождаемость в городах ниже компенсирующей смертность. Отсюда биолог делает вывод, что чем бы еще ни были города для людей, для чего бы они ни возникали, попутно они срабатывают как коллапсирующие агрегации... Достойно удивления, - отмечает российский биолог Виктор Дольник, - что в гигантских городах ... плодовитость горожан во втором поколении падает настолько, что не обеспечивает воспроизводство.>³

   Так было уже в эпоху античности. В Риме на рубеже нашей эры жило более миллиона человек. Коренных римлян среди них было не больше, чем москвичей или петербуржцев в четвертом поколении. Отчего-то в городах людям не хочется размножаться. Тут дело не только в том, что стресс из-за скученности, болезни и высокая смертность в результате социальных конфликтов и стихийных бедствий издавна были нормой городской жизни. Генетики подметили, что количество мутаций в городах всегда было больше, чем в сельской местности. Но если прежде первопричиной этих мутаций становились всевозможные иноплеменники (не отсюда ли инстинктивная неприязнь к приезжим?), то сегодня - фактически, уже с прошлого века - на первое место выдвинулись всевозможные искусственные мутагены. К ним относятся большинство химикатов, не характерных для естественной среды, радиоактивные вещества и все более плотное электромагнитное излучение. Надо отметить, что на Земле достаточно и естественных мутагенов - при извержении любого вулкана высвобождаются куда более мощные повреждающие генофонд факторы, чем все, созданные руками человека.

   Ученые полагают, что в той или иной степени мутагенна даже самая безобидная бытовая химия - всевозможные пластиковые баночки <для пищевых продуктов>, краски, моющие средства, медикаменты, пищевые добавки, поскольку все это состоит из синтезированных нами веществ.

   Конечно, монстры-мутанты все-таки не рождаются. Не было такого ни после тяжелых промышленных аварий, ни после Чернобыля. Человек - процветающий вид, и он отлично умеет себя защищать. Эту борьбу замечают лишь медики и генетики, но от этого она не менее сурова и трагична. Природа просто щадит психику матерей. Представьте себе на минуточку, что было бы, если бы каждый третий ребенок рождался мертвым или уродом. Этого не происходит, хотя из-за мутаций дефектными оказываются 30 процентов оплодотворенных яйцеклеток. Они погибают, и на ранних стадиях беременности происходит спонтанный аборт. Популяция защищает себя - генетически поврежденные организмы или вовсе не рождаются, или, рождаясь на свет, не оставляют потомства. В печально известном городе Припяти с 1980 по 1990 г. число спонтанных абортов возросло на 11 процентов. Вряд ли это такая уж новость - в народе давно известно, что у женщин, поработавших в <большой химии>, дети не родятся.

   Примечательно, что механизмы естественной регуляции действуют вне нашего сознания. В лучшем случае, мы можем заметить их проявления, но помешать им делать свою работу мы не в состоянии. Какие бы усилия мы ни предпринимали, конечный результат будет одинаков: количество людей на данной территории (иногда очень обширной) существенно сократится, и снова наступит покой и благолепие.

   Не исключено, что такие процессы не раз происходили в истории, принимая иногда облик подлинных катастроф. В 25 г. н. э. почти 60-миллионный Китай потерял в ходе восстания <краснобровых> около 70 процентов населения. Уже через 125 лет численность населения восстановилась, но, казалось, древние китайцы делали все, чтобы уничтожить себя. Во II веке восстание <желтых повязок> покончило с древнекитайской цивилизацией, и в III веке в Китае жило лишь около 7,5 млн. человек.⁴ В середине XIV века чума и резня, учиненная монголами (прежде всего в том же Китае, где погибло более 30 млн. человек), вызвали очередное катастрофическое сокращение численности населения. Для России особенно тяжелым испытанием стало царствование Ивана Грозного и Смута. По некоторым оценкам, тогда страна потеряла более четверти всего населения.

   До самых последних лет казалось, что рост населения Земли - по крайней мере, в историческую эпоху - описывается гиперболической зависимостью. Долгое время площадь суши, приходящаяся на одного человека в среднем ежегодно сокращалась на 0,074 гектара. Вместе с численностью людей по гиперболе росли производство продовольствия и энергии. Поскольку земные ресурсы не безграничны, многие авторы, основываясь на компьютерных моделях, предрекали, что в начале следующего века мир ждет катастрофа. Однако в последние годы рост численности населения стал замедляться - чего, в принципе, и следовало ожидать, ибо земли не может быть меньше, чем людей. Сокращается и производство энергии и продовольствия, причем повсеместно. Для специалистов стало ясно, что не за горами и сокращение численности населения, которое может пойти очень быстрыми темпами⁵.

   Последнюю точку зрения разделяют не все. Среди скептиков, в частности, знаменитый писатель Станислав Лем. В сентябре 1992 г. агентство Франс Пресс распространило его точку зрения на демографический взрыв (не знаю, изменилась ли она за минувшее десятилетие - П.Д.). Лем, сам по образованию медик, считает, что человечество уже слишком сильно изменило естественную среду обитания, а потому не может больше полагаться на естественные регуляторы. Поэтому в самое ближайшее время человеческому роду придется пойти на беспрецедентные меры, чтобы сократить свою плодовитость. В частности, Лем предлагал использовать гормональные препараты, чтобы сократить период фертильности женщин. Подобные средства могли бы применяться в широких масштабах через питьевую воду или с пищей. А в дальнейшем, полагал Лем, может быть, удастся внести изменения и генетический код человека с тем, чтобы ограничить возможность зачатия лишь двумя трехнедельными периодами в год, или сократить процент яйцеклеток, способных закрепиться в матке. С этической точки зрения эти предложения выглядят очень сомнительно, но Лем, увы не одинок - о принудительном сокращении рождаемости говорят сегодня не только экологи, но и многие философы и социологи (политики пока молчат). В Европе и Америке к этим рекомендациям относятся настороженно, но во многих странах, уже страдающих от избыточного населения, они могут найти отклик у политиков и экономистов, проникнуть в массовое сознание. Эти концепции уже порождают настоящих идеологических монстров - но о них речь впереди.

   Вместе с тем, недавние демографические исследования показывают, что тенденция к глобальному сокращению численности населения уже началась. По данным международного Института наблюдений за миром (Worldwatch Institute), в конце 1998 года рост населения планеты замедлился не из-за снижения уровня рождаемости (что было бы благом), но из-за роста смертности. Это произошло впервые со времен великого голода, разразившегося в Китае в 1959 - 1961 гг. и унесшего жизни более 30 миллионов человек.

   Рост численности населения падает во всем мире, только вот в одних странах детей рождается меньше, а в других жизнь становится короче. Особенно быстро растет смертность в странах Африки южнее Сахары и на Индийском субконтиненте (в совокупности там обитает 1,9 млрд. человек). В этом нет ничего неожиданного. После полувека непрерывного роста населения во многих странах уже просто не хватает воды, еды и топлива для приготовления пищи, не говоря уже о простейшей медицинской помощи и элементарном образовании. В сущности, эксперты предлагают очень грустный выбор: или в ближайшее время удастся сократить рождаемость, или окружающая среда и социальные службы не выдержат перегрузки и рухнут - и тогда смертность вырастет неизмеримо.

   И все же есть надежда, что самые мрачные прогнозы не оправдываются. Иначе говоря, обойдется без всемирной бойни на почве перенаселения, и если цивилизации нашей суждено погибнуть, то по крайней мере, не от тесноты. Естественные регуляторы, как бы не обидно нам было об этом слышать, справляются. И слава Богу. Потому что жесткая демографическая политика не только бессмысленна, но и едва ли возможна без социальных потрясений. Разве что в странах с диктаторскими режимами - но там численность населения могут сократить и без всякой научной основы, а так, для острастки...