ЦИКЛЫ РУССКОЙ СОЦИАЛЬНОЙ ИСТОРИИ

   Во времена, традиционно считающиеся началом русской истории - в эпоху полулегендарных Рюрика и Олега, формой социальной организации древнерусского этноса и всех прочих народов Восточной Европы (балтских, угро-финских и тюркских) было племя. Племенное (а еще точнее, родо-племенное) устройство общества просуществовало, по крайней мере у русичей, до, примерно, XII века. С развитием "империи Рюриковичей" - Древнерусского государства - племенные "перегородки" стали разрушаться и на смену племенному приходит новое общественное устройство. Проблема заключается в том, что для него не придумано названия. Назвать феодальным у историка-немарксиста не поднимется рука. Уж слишком велики различия с западноевропейским обществом. Условно назовем его удельно-общинным или удельно-вечевым. Ведущим социальным слоем в это время становится боярство.

     От собственной старости умер и разложился древнерусский этнос. На его месте стали расти новые этнические общности - великороссы, малороссы и белорусы, а форма общественного устройства продолжала оставаться прежней - удельно-общинной.

     Новый социальный строй - сословный - смог возникнуть и развиться лишь с ростом и укреплением Московского централизованного государства. Отметим, что сходный процесс шел и в Великом княжестве Литовском, основное население которого состояло из "русинов" (малоросов и белорусов). При Иване Грозном происходит оформление сословно-представительской монархии и на арену истории выходит новый претендент на лидирующее положение в обществе - дворянство.

     Расцвет сословного строя в России - XVIII век. Дворянство занимает господствующее положение. XIX столетие - век разложения сословного общества. Не случайно, что именно тогда начинают закладываться основы национального языка и национальной культуры ("золотой век" литературы).

     Со второй половины XIX века - с Великих реформ Александра II - начинается процесс "сословного всесмешения", столь негативно воспринятый Константином Леонтьевым. Лидирующее положение в обществе занимает новый социальный слой - интеллигенция.

     "Процесс пошел", но у правительства и цеплявшегося за свои привилегии дворянства не нашлось ни сил, ни мужества, ни умения, ни, часто желания, чтобы повести его. В отличие от японцев, чья "революция сверху" - Мэйдзи - открыла путь национальному строительству, и скандинавов, спустивших все "на тормозах", мы не пошли своим путем. А свернули на французскую - революционную - дорожку.

     Этим, отчасти, и объясняется параллелизм Французской и Русской Революций. Нация рождалась в крови и муках. Дискуссионным является вопрос о том, была ли Русская Революция закономерным итогом процесса "национального роста" или все же это патология. Или неумелость "акушеров". Но гораздо интереснее, понять, что "родилось"? И "родилось" ли вообще?

     Во Франции, по большому счету, столкнулись сторонники нового - национального - и старого - сословного - общественного устройства. И, несмотря на резню в стане новых хозяев страны, "колыбель нации" - государство, было сохранено. "Новорожденную" нацию, несмотря на несколько "детских" кризисов (Реставрация, 1830, 1848, 1871 годы), удалось "выходить".

     В России же никто и не пытался стать на защиту "старого режима". Но после отречения Государя, государство и общество моментально (по историческим меркам), в течение полугода, рассыпалось на атомы. Объяснить это можно лишь тем, что скрепы старого сословного общества уже ничего не держали и рассыпались в прах, а новых еще не было. То, что либеральной интеллигенции до революции казалось краеугольными камнями нового общества (например, Дума), на поверку оказалось мыльным пузырем.

     И страну захлестнул "русский бунт". Нация так и не появилась на свет. "Роженица"-Россия забилась в "родильной горячке".

     Гражданская война в России - это драка за право усмирить разбушевавшуюся страну и "зачать" новый плод. Победили красные. Но вот они-то меньше всего думали о новой нации. Их путеводной звездой была Мировая Революция. Которой не произошло. Нужно было как-то обустраиваться в завоеванной стране и готовиться повторить попытку освобождения пролетариев всей Земли сначала. Вот в процессе этой подготовки, но независимо от воли новых правителей России, и родился монстр, получивший название "новая историческая общность - советский народ".

     По живому разрезав страну на множество кусков и придав каждому из них государственность разного уровня, большевики заложили основы новых наций. В погоне за призраком коммунизма, это играло им на пользу. Самый большой народ страны - великороссы, фактически был лишен государственности, превратившись, по сути, в донора невиданного эксперимента. Характерная деталь: слово "русские" было лишено своего суперэтнического смысла и превращено в этническое название всего лишь одного, хоть и самого большого, народа. Представим, например, что наименование "европейцы" было бы сохранено только за немцами. О каком всеевропейском объединении можно было бы говорить? Только одно это изменение имени нанесло такой удар по русскому национальному самосознанию, последствия которого будут отзываться еще очень долго.

     Совершенно искусственно у титульных "наций" было сформировано чувство территориальности и заложены основы национальных культур.

     Но одновременно с этим по совершенно объективным причинам формировалась и советская нация, как общественная структура населения всего Советского Союза. Ее национальным языком стал русский, основой самосознания стал советский патриотизм, особенно укрепившийся после Великой Отечественной войны. 9 мая 1945 года, наверное, можно считать "днем рождения" советской нации. Ценой неимоверных усилий и рек пролитой крови было достигнуто согласие между властью и населением. Не случайно, как это отмечает В.В.Кожинов, количество смертных приговоров и насильственных смертей по политическим мотивам, после войны снижается в десятки и сотни раз по сравнению даже с 30-ми годами. Не говоря уже о периоде Гражданской войны. Тот поворот в общественной жизни, о котором писал Вадим Валерианович, объясняется как раз началом процесса советского национального строительства.

     Наиболее интегрированными в советскую нацию оказались этносы русской суперэтнической целостности (великороссы, малороссы, белорусы, православные угро-финны). Наименее - представители западного (прибалты, западные украинцы) и мусульманского (среднеазиаты и кавказцы). Но тридцать лет мира позволило оформиться национальным элитам в республиках. С потерей коммунистической идеологией функции скрепляющего раствора, "мина замедленного действия", заложенная ленинско-сталинской национальной политикой сработала. Обладавшие всеми атрибутами, кроме независимости, нации реализовали свое "право на отделение". Причем, сваливать развал СССР на своекорыстие национальных элит было бы некорректно. Население республик было полностью подготовлено к провозглашению суверенитета. Уже было сформировано чувство территориальности, национальное самосознание, национальная культура, представления о национальной истории. Сравним два процесса: развал Российской империи и развал Советского Союза. В первом случае общество и государство рассыпалось на отдельные атомы. У населения вновь провозглашаемых "государств" не было ни намека на перечисленные национальные атрибуты. Во втором же случае, распад произошел аккуратно по границам республик, у населения которых не вызывало сомнения право на существования, например, Украины или Казахстана.

     Советская нация прекратила свое существование вместе с СССР. Подросшие в ее чреве "плоды", начали самостоятельное существование. В самом плачевном состоянии оказалось население Российской Федерации. К "национальным" субъектам, были прибавлены и "чисто русские". Ситуация с "двухэтажным" национальным сознанием пошла на свой второй вираж. Теперь чувство территориальности и национального самосознания имеет все шансы наложиться на традиционное "Мы пскопские".

     Россия, точнее то, что от нее осталось, снова на распутье. Какой будет новая нация? "Россиянской" (от ельцинского: "россияне")? Реинкарнацией советской? Или все же Русской?

     К моменту, когда воочию предстала небходимость смены сословного строя национальным, т.е. в начале XX века, в России существовало три национальных проекта.

     1. Левый или революционный. Политически его представляли социал-демократы, социалисты революционеры и анархисты.

     2. Центристский или либеральный ( кадеты, прогрессисты, октябристы).

     3. Правый или консервативный (черносотенцы и националисты).

     После 1917 года страна настолько ушла влево, что пытаться проводить аналогии с современной ситуацией бессмысленно. Крайне западнические неолиберальные силы наименованы, точнее назвали сами себя, "правыми". Коммунисты превратились чуть ли не в "консерваторов" и хранителей "национального духа". При чем, и те, и другие вовсю используют лозунги и целые идейные блоки из арсенала черносотенцев.

     Более продуктивным автору представляется назвать борющиеся в Российской Федерации национальные проекты по цветам. "Белые" и "красные". Идеологию первых (россиянство) в данный момент политически представляют СПС и "Яблоко", вторых (советский национализм) - традиционно и несменяемо КПРФ.

     Но в результате семидесятилетнего смещения страны влево, традиционная "черная" русская идеология оказалась за бортом политики.

     "Великая Советская буржуазная революция" 90-х годов стала реваншем "белых", но после путинского "термидора" они власть теряют. Возврат к власти "красных" маловероятен. Власть оказалась в руках чисто политических сил, за которыми, по большому счету, нет никакой идеологии. Сможет ли "черная" идеология заполнить этот вакуум? Ведь "черного" национализма (национального проекта) в данный момент не существует. Нет мощных в политическом отношении организаций, способных на практике воплотить идейные установки современного черносотенства. И ключевой вопрос: существует ли сама современная "черная" идеология как целостность? Ответы на эти вопросы требуют отдельного разговора.